БАГАЖ
ПРАЗДНИКИ, КОТОРЫЕ ВСЕГДА БЕЗ НАС
О моих личных юбилеях в 2018 году
На пэ, а разные. Хотя аналогии возможны. Политик обязан идти гордо и прямо, как сеятель рассыпая зёрна твёрдых убеждений, и его учтут когда надо. Писатель, сыплющий сушёным горохом твёрдых убеждений, никогда не выдаст ничего великого, но и его учтут когда надо. Когда наши писатели пристают к нашему президенту, чтобы дал денег на поддержку книгопечатания, мне хочется крикнуть ему не давай. Никогда.
Это, товарищи, была преамбула к первому юбилею, маленькому и личному: пять лет назад, осенью 2013 года, меня пригласили на Российское литературное собрание. Я пошла туда с мужем, которого тоже пригласили. Мы сидели во втором ряду и всё видели, всё слышали. После собрания со мной принародно поссорилась подруга, которую не пригласили, хотя потом выяснилось, что приглашали, но как она пойдёт туда, где он. Подруга-писательница публично рявкнула на меня: «И ты встала, когда в зал вошёл полковник КГБ?..» Это о церемониале: звучит объявление, входит президент, тысячный зал встаёт. Прошло пять лет. Помню как сейчас. Подруга вся честная, принципиальная: никаких президентов! Пусть сначала покается.
Ок, скоро ещё памятная дата – 4 октября, и тоже личная: 25 лет расстрелу. Для малышей напоминаю: 4 октября 1993 года в столице России была большая кровавая беда. В учебниках пишут, что были события. Да, боевые действия в центре Москвы суть события. Танки били по дому, в котором я работала парламентским корреспондентом газеты. И квартира у меня рядом. Своими глазами – это не по телевизору. До ночи стреляли боевыми. Двоих спасла от вечерних пуль, когда уже из автоматов били вдогонку по крышам. У нас ночевали беглецы. Чужие люди. Случайно выжили. Один потом годами поздравлял со всеми праздниками. Звонил и всегда начинал так: «Здравствуйте, Елена Вячеславовна. Это Юра. Помните? Ну, который спасённый…»
А ещё в 2018 году крупная дата, тоже моя личная, но всё-таки не до такой степени, чтобы таиться: 315 лет русской прессе. Для малышей напоминаю: Пётр Алексеевич, царь, открыл «Ведомости». Первый номер вышел в декабре 1702 года, но утрачен, посему считают от сохранившегося январского 1703. Далее абзац из старинного сочинения – начала ХХ в. Да умилитесь, коллеги читатели, вместе со мной:
«Двести лет упорной, непрестанной работы мысли великаго народа! Ведь это юбилей мозга, юбилей нервов страны, то есть самой благородной части общественнаго организма… Более того: не переживают ли ветхие листки, покрытые черными точками и чертами, целыя цивилизации, империи, троны, династии, мировыя столицы, всю грохочущую славу народов, и не в них ли, не в этих ли глиняных черепках, свитках папируса, кожаных лохмотьях, чудным образом сохраняется и доносится до отдаленнейших времен душа этих сгибших народов, безсмертная, божественная часть их? Трои нет. Песни Гомера живы, и в них жива Троя».
Это я цитирую из интереснейшей книги «Очерк истории русской цензуры в связи с развитием печати (1703 – 1903)», С.- Петербург, 1904. Автор Николай Энгельгардт.
Вот у него – вера так вера! Историк цензуры – но уверен, что прикоснись летописец к бумаге, и Троя увековечена.
На следующий день после расстрела дома на Краснопресненской набережной вышел литературно-политический конфуз, после которого я к слову писатель отношусь без трепета. А именно: 5 октября 1993 года газета «Известия» напечатала писательское воззвание к президенту РФ Ельцину Борису Николаевичу. Некоторые из авторов потом, очнувшись, отказывались от своей подписи. Я их понимаю. Но не люблю. Верю, что часть подписантов видела события не своими глазами, а коллективными.
В коллективном литераторском тексте «Писатели требуют от правительства решительных действий» не было принципиальных отличий ни от новозаветного распни, ни от ленинско-ежовско-сталинского расстрелять. Группа наших писателей подхватила вековую традицию и через сутки после расстрела крикнула дави. В смысле добавь, додави.
Посему три личные даты, отмечаемые моей личной памятью в 2018 году (1703, 1993 и 2013), суть реперные точки познания, но опять же мои: других любителей поговорить об аналогиях (в литературе, политике, этике) я пока не обнаружила. Посему как-то хорошо понимаешь чиновников Минтруда. В реестре министерства нет такой профессии: писатель. Совсем нет. И слава Богу.
А фото из газеты – смотрите тут. Массового Интернета ещё не было. На бумаге всё цело и к тройному юбилею Трои готово.
